Я пытаюсь дотянуться,
Я пытаюсь добежать,
Я склоняю колени в мольбе,
Я кричу,
Я плачу,
Я стучусь в ваши сердца.
Я есть, но меня нет.

Именно усилия по обретению субъектности, проявленности, делают тебя видимым, делают тебя субъектом. Именно эти волевые усилия, непрекращающиеся попытки, дают возможность реализовать проявление.

Ты уже не белый холст, на котором всякий пишет свою картину мира, ты — субъект, сплетенный из белого крика и бессильных попыток заставить тебя замолчать.

И даже, если у тебя ничего нет, у тебя есть ты, ты и твоя воля быть.

В основе этого исследования лежит парадокс: стремление стереть, разрушить, скрыть — вопреки своему намерению — становится созидающим действием. Материал, от которого стремятся избавиться, возвращается в новом качестве — как основа, как форма, как смысл.

Белый холст, белый отпечаток, белое на белом, все как будто теряется в этом хаосе отсутствия. Но и обретает себя. В пространстве Белого Крика разрушение утрачивает свою однозначность. Оно перестает быть концом и становится переходом. Обломки, трещины, акты сокрытия, стирания — здесь они не следствие утраты, но язык, через который формируется новое.

В разрушении — напряжение, в трещине — структура, в исчезновении — присутствие.

Чтобы разрушение стало трансформацией, необходимо услышать его как голос, как форму речи.

Проект предлагает рассматривать разрушение как инструмент построения, а хрупкость — как возможность быть. Именно в этом и заключается парадокс Белого Крика: в попытке выключить, закрыть, разрушить — он становится слышимым.